Осколки прошлого: драма в тени Воронежа
В старом доме на окраине Воронежа, где ветер выл в щелях окон, словно плач по уснувшей душе, Анастасия сидела на чердаке среди пыльных коробок. Её пальцы дрожали, перебирая вещи покойного мужа, Дмитрия. Полгода без него — а боль не тускнела. Она стала тенью, блуждающей по пустым комнатам, где каждый уголок шептал его имя. Сегодня она решилась разобрать его вещи, надеясь, что это поможет ей отпустить прошлое. Но судьба приготовила другой удар.
Анастасия аккуратно складывала одежду Дмитрия в коробки, а личные вещи — в потрёпанный чемодан, чтобы убрать с глаз долой. Из старой записной книжки выскользнул пожелтевший конверт. Она замерла, увидев на нём своё имя, выведенное его рукой. Сердце застучало, как молоток в тишине.
— Этого не может быть… — прошептала она, сжимая письмо, пока бумага не смялась в её ладонях.
Дмитрий был её всем. Тридцать лет вместе, и их любовь, вопреки злым языкам, лишь крепла с годами. Его внезапная смерть оставила в её душе прорву, которую ничем не заполнить. Их дача под Воронежем была их крепостью — теперь же она избегала туда ездить, чтобы не видеть стен, пропитанных воспоминаниями.
Но сегодня она решила быть сильной. Чёрдак, заваленный хламом прошлого, стал её испытанием. Она не ждала, что среди старья найдёт письмо, которое перевернёт всё. Дмитрий признавался, что у него была другая женщина… и ребёнок.
У них с Дмитрием не было детей. Ещё в молодости Анастасия перенесла операцию, лишившую её возможности стать матерью. Она винила себя, но Дмитрий всегда твердил, что любит её такой, какая есть. Теперь же её грызла мысль, что он искал то, чего она не могла дать.
В письме он умолял о прощении, называл себя слабаком. Каждое слово резало, как нож. Она сидела на холодных досках, слёзы капали на пожелтевую бумагу. Теперь к боли примешивалась ярость. Она должна встретиться с этой женщиной.
Они договорились встретиться в тихом кафе в центре Воронежа. Анастасия вошла и сразу узнала её — Светлана. Женщина сидела за столиком, нервно мяв салфетку. Рядом с ней, уткнувшись в раскраску, сидел мальчик лет шести. В его глазах Анастасия увидела Дмитрия.
— Ты знаешь, зачем я здесь, — начала Анастасия, сжимая чашку так, что пальцы побелели.
Светлана подняла глаза — усталые, с тёмными кругами. Она выглядела старше своих лет.
— Он твой? — голос Анастасии дрогнул.
Светлана кивнула… И вдруг её лицо исказилось. Она схватилась за стол, будто теряя сознание.
— Мама! — закричал мальчик.
В кафе поднялась суматоха. Скорая увезла Светлану. Анастасия осталась с ребёнком, который смотрел на неё испуганными глазами.
— Мама тоже умрёт, как папа?
В больнице врач сказал правду: Светлане остались считанные месяцы.
— Почему ты молчала? — спросила Анастасия, входя в палату.
— Зачем? Мы чужие, — слабо ответила та.
— А мальчик? У него есть кто-то?
— Нет. Я из детдома.
Анастасия посмотрела на Светлану, и в её сердце что-то дрогнуло.
— Я позабочусь о нём, пока ты здесь.
Светлана слабо кивнула.
Через несколько дней Анастасия подала документы на опеку.
— Ты ненавидишь меня, — прошептала Светлана.
— Нет. Он — сын Дмитрия. Я не оставлю его.
Светлана ушла тихо, на рассвете. Анастасия держала её руку до конца.
Теперь мальчик, Артём, стал её светом. Она рассказывала ему о Дмитрии, но никогда не скрывала правду о матери. Он рос, зная, что его любили трое. А прошлое, как пожелтевшее письмо, осталось лишь осколком памяти.
